Читать книгу "Работа над ошибкой  - Орсон Петерсен"

– Ну, так покажи им Баха.

– Они сделают Баха. Они попросту скопируют его. Вот и все.

– Ты уже пробовал?

– А как же? Это был бы идеальный расклад.

– Поэтому тебе нужен я?

– Ну-у-у. Жизнь богача это уже кое-что, но хотелось бы и о вечной славе позаботиться. Мы это уже обсуждали.

Ян остановил Эмиля у колодца.

– Хочешь пить? Вода здесь сладковатая на вкус. В жизни не пробовал ничего подобного, – хвастался Ян.

– Можно попробовать, – пожав плечами, согласился Времянкин.

Ян столкнул ведро с края оголовка в колодец. Деревянная кадка полетела вниз, утягивая за собой металлическую цепь, намотанную на ворот. Тот почти беззвучно вращался вокруг своей оси. Эмиль хотел заглянуть в колодец, но Ян придержал его за плечо.

– Подожди, пока ведро достигнет дна, потом посмотришь.

Послышался всплеск воды, ворот остановился. Ян принялся вытаскивать ведро, наматывая цепь на деревянный цилиндр. Встав на носочки, Эмиль смотрел, как из темноты колодца поднималось покачивающееся зеркало, в котором отражались голубое небо и силуэт его кучерявой головы. Ян закрепил ворот, вытянул ведро, поставил его на край оголовка, снял с крючка ковшик, зачерпнул из бадьи воды и протянул Эмилю.

– Пробуй.

Времянкин принял резной черпак и сделал глоток.

– И правда вкусно! Хороша водица, – Эмиль отпил еще.

– Я же говорил! – улыбался Ян. – Только не спеши, вода холодная. Болеть нельзя, у нас много работы.

Эмиль жадно пил из ковша, поглядывая на одноэтажные постройки рядом с садом.

– А-а-а, – выдохнул он, оторвавшись от черпака. – Невероятно!

Ян, смеясь, принял у него опустошенный сосуд.

– А что это за постройка? – спросил Времянкин.

– Что? – будто не расслышав, переспросил Ян. Он отвернулся, чтобы повесить ковш на крючок.

Эмиль указал рукой на невысокое кирпичное сооружение.

– Вот это.

– Это? – снова переспросил Ян, кивнув в сторону здания. – Да так, подсобное помещение для хранения инвентаря. Лопаты, знаешь ли, грабли – все в таком духе.

Ян щелкнул гортанью. Эмиль посмотрел на него снизу вверх. Но тот с серьезным видом отвлекся на наручные часы.

– А время-то… Думаю, пора начать репетицию.

Не дожидаясь ответа, учитель направился к донжону. Времянкин еще раз взглянул на постройку, вопрос о которой спровоцировал у Яна горловой спазм, и последовал за педагогом.

Начали с разминки. Гимнастика для рук, разработанная Яном, помогала легче переносить серьезные нагрузки, связанные с исполнением классической музыки. В этом Ян был настоящим спецом. Для неокрепших суставов Эмиля это было особенно важно. Ян внимательно следил за работой каждого пальца обеих рук своего подопечного, делал замечания, давал советы. Казалось, что его студия, как операционная хирурга, была местом стерильным. Будто все угрозы внешнего мира остались за дверью – ни вирусов злобы, ни бактерий вражды. Вся недосказанность на время отступила. В воздухе витало сплошное взаимопонимание.

Разбор программы начали с Прокофьева. Инструмент звучал безукоризненно. Комната уплотняла звук, делала его бархатистым. Времянкин смаковал каждую ноту. Музыка лилась. После нескольких прохождений Ян сделал аудиозапись. Во время кофейной паузы они с Эмилем несколько раз прослушали фонограмму, выявили недочеты и после перерыва принялись исправлять их. Затем был обед. Уставшие от звуков Ян и Эмиль ели в тишине. После дневной трапезы с новыми силами принялись за дело.

«Мефисто-вальс» давался с трудом. У Эмиля никак не получалось уловить настроение, которое от него требовал Ян. «Дай мне сологубовскую иронию!» – без конца повторял наставник. Он хотел веселой чертовщины, а Эмиль, вместо того чтобы развлекаться, скатывался, по словам учителя, в «древнегреческую трагедию». Времянкин никак не мог отделаться от мысли о том маленьком домике около сада. «Какую тайну он охраняет?» – думал Эмиль. После двух часов Листа юный пианист начал терять концентрацию. Ян объявил часовой перерыв.

После был «Марс» с «Венерой» и наконец «Теллура». Эмиль впервые исполнял ее целиком. К удивлению Яна, все сложные элементы его подопечный воспроизвел без особых усилий. Порядком разогретые пальцы гоняли по клавишам скоростные переливы, как ветер волны. По ходу пьесы Времянкин вносил правки в партитуру. Произведение приобретало все более законченный вид. Ян был заметно воодушевлен. Он улыбался и покачивал головой в такт. Репетиция длилась в общей сложности восемь часов, не считая перерывов. Довольный результатом, Ян пригласил своего гостя ужинать.

Стемнело. Мерцал огонь в камине. Таяли горящие на жирандолях свечи. Эмиль и Ян сидели за столом и придумывали, чем бы им наполнить желудки.

– Так, – размышлял Ян, разглядывая картинки в гастрономическом альбоме. – Мне нравится черная куропатка в меду с артишоками. Выглядит аппетитно! Что ты думаешь? – спросил он своего компаньона.

– Я, пожалуй, ограничусь овощным салатом.

– И все?

– Да. Не люблю наедаться на ночь.

– Правильно! Форму нужно поддерживать. Ты, в отличие от настоящих детей, знаешь, что такое возрастные болячки. Угадал?

– О да. Начиная от проблем с позвоночником, заканчивая зубами. Внутренние органы: печень, легкие, почки… Что еще? Сердце, наверное, тоже, суставы. В общем, много всего, что можно было бы предотвратить, просто приучив себя к определенному порядку. Элементарная дисциплина.

– Живешь так, соблюдаешь все правила, а потом раз – и тебе на голову падает кирпич. Или даже камушек. Падая с большой высоты, маленький камушек способен лишить нас жизни.

Ян повернулся к Двоим, смирно стоящим за спинкой его стула.

– Салат и куропатку.

Он будто обращался к официантам в ресторане. Двое принялись накрывать на стол: разложили перед хозяином и его гостем столовые приборы, поставили блюда с заказами, а рядом тряпичные салфетки, сложенные в форме лебедей.

– Мы хрупки. Даже очень, – продолжил Ян, стягивая вилкой кожицу с куропатки. – Тоненькая кожа, которую так легко проткнуть… Мясо… – Он воткнул вилку в бедрышко птицы. – Кровь… Все это не слишком надежно. Человека можно убить даже вилкой. Даже карандашом. Крошкой хлебной можно поперхнуться. Черт! Секунда, и тебя больше нет. Финита ля комедия. Что успел, то успел. Положили ручки, тетрадки закрыли. Сдайте ваши работы, как в школе говорят. А что там в тетрадке? Чушь и банальность. Ничего стоящего.

Эмиль бросил взгляд на столовый нож, который женщина подала Яну к птице. Серебристый прибор с острым лезвием отражал фрагменты танцующих огоньков свечей. «Быстро схватить и воткнуть ему в шею. Или в глаз. Один рывок. Бросок. Запрыгнуть на стол. Схватить нож. Всадить», – думал Эмиль. Он посмотрел на Двоих. Они стояли за спинкой стула хозяина, убрав руки в карманы курток. Женщина как будто наблюдала за Эмилем. Мальчик вернулся к своему салату. «Нужно, чтобы наверняка. Убить за секунду, иначе мне конец», – размышлял он.